Еще раз о денежном показателе определения уровня бедности

Интервью директора Центра экономических исследований и реформ Обида Хакимова, посвященное решению проблем борьбы с бедностью вызвало бурю негодования среди населения из-за спорности некоторых утверждений автора, изложенных без должного разъяснения и анализа.

Когда внимательно слушаешь оригинал выступления, становится понятно, что фраза «если в семье на одного человека приходится доход в размере 5600 сум в день, то, по методологии Всемирного банка, эта семья не считается бедной» выдернута из контекста и она не является утверждением/убеждением автора слов.

Что было сказано

Комментаторы, скорее всего, увидели лишь цифру в 5 600 сумов, однако не поняли, что речь в интервью шла о некой теоретической единице, рассчитанной по методологии, признанной большинством ученых. Попытаюсь объяснить, что она означает, откуда появилась и почему она является ориентиром для финансовых институтов, а также финансовых доноров, при рассмотрении вопросов оказания действенной помощи различным странам в борьбе с бедностью.

Эта методология основана на показателе – коэффициенте обменного курса по т.н. паритету покупательной способности – ППС (Purchasing Power Parity – PPP). То есть на показателе, который показывает минимальный денежный эквивалент (для) удовлетворения определенных жизненных потребностей с учетом уровня цен и потребительских особенностей жителей конкретной страны, например, расходов на питание для набора определенных килокалорий.

Если, к примеру, для определенного набора потребительской корзины в Индии потребуется, условно говоря, 10 000 рупий, а в Китае 1 000 юаней, то этот коэффициент составит 0,1 (что-то вроде условно-расчетного обменного курса).

В 2019 году Всемирным банком уровень коэффициента РРР для Узбекистана был определен в размере 0,23664. Иными словами, если взять реальный обменный курс сума к доллару США в размере 10 000 сум за доллар, то, тот же доллар при расчете с учетом коэффициента по паритету покупательной способности составит примерно 2 367 сум. (в интервью взят коэффициент 2018 года, равный 1 784 сум).

Я намеренно упрощаю определение термина «коэффициент РРР», чтобы читателям было ясно, что это такое и почему его определение так важно.

Тем не менее, в данной ситуации для нас важно, что господин Хакимов хоть и не сказал, что граждане с доходом 5 600 сум в день не считаются бедными, все же, признал, что с учетом именно этой суммы дохода на одного человека у нас определена численность бедных в количестве 9-10% от общей численности населения (послушайте интервью с шестой минуты). Косвенно это и означает, что пока наше правительство с подачи Центра экономических исследований не считает бедными семейства, где доходы на 1 человека выше 5 600 сумов в день. Вот это и был ясный посыл, который вызвал недовольство в обществе.

Коэффициент РРР и другие моменты несогласия

Для меня, как экономиста, весьма сложно согласиться с прямолинейным применением коэффициента PPP для стран, имевших социалистическое прошлое, равно как и копирование критериев определения границ бедности, сравнивая со странами, которые в 60-х избавились от колониализма и практически никогда не имели уровень жизни, который был у советских людей. Это фундаментально важно!

Дело в том, что социализм обеспечил, а независимость закрепила многие достижения позднего социализма: бесплатно приватизированные квартиры, бесплатные доступ к дошкольному и школьному образованию, бесплатная медицина, возможность бесплатного высшего образования, наличие определенных земель с правом бесплатного пользования и многое другое в плане общественной инфраструктуры комфорта. Мы, конечно, можем спорить о степени соответствия деклараций фактическому состоянию дел, однако полностью отрицать вышеперечисленные блага тоже не можем, особенно, до середины 90-х годов.

Перечень и структура потребительских продуктов и услуг при определении РРР очень сильно отличается в различных странах. Так вот, при определении коэффициента РРР ни в одной методике упомянутое выше наследие социализма не учитывается и позитивное влияние этих факторов «не охватывается наблюдаемыми показателями». Ни в Кении, ни в Индии, ни в Пакистане вы не найдете такого количества людей, у которых в собственности есть квартиры и дома, земельные участки, пользующихся элементарной социальной инфраструктурой, которая все же была создана за годы социализма.

Поэтому, возможно, соглашаясь с Центром экономических исследований в оправданности применения коэффициента РРР для определения исходного уровня бедности, мы, все же не можем согласиться с его буквально линейным применением на практике для определения границ бедности, планирования мер по борьбе с уровнем бедности в Узбекистане. Именно подсознательное понимание такого несоответствия и вызвало протест в обществе, приводя к когнитивному диссонансу.

Дело в том, что неправильно выбранное определение приведет к неправильному пониманию сути проблемы, а значит, и к нежелательным результатам. О чем сам господин Хакимов и говорит.

Соответственно, для Узбекистана нужны несколько иные подходы, которые бы учитывали бы не только материальные показатели уровня потребления определенных благ, но и, как указал репортер Алишер Розиохунов, факторы приведшие к возникновению бедности уже в годы независимости: нехватка питьевой воды, отсутствие элементарных бытовых условий (электричества, природного газа, канализации), отсутствие дорог и первичной социальной инфраструктуры в определенной географической точке (детские сады, школы, пункты бытового обслуживания, места досуга и зрелищ).

В чем уникальность Узбекистана

При всем уважении к труду и результатам исследований лауреатов Нобелевской премии Эстер Дюфло ва Абхижит Бенаржи, хочется отметить, что исторические и социальные условия Узбекистана, как бывшей советской социалистической республики, существенно отличаются от Кении, Индии и Индонезии, где соответствующие исследования были проведены. Осмелюсь утверждать, что наше историческое, культурное, социальное и материальное наследие гораздо богаче и разносторонней.

Другое дело, что за последние 30 лет многие достижения позднего социализма были утеряны в силу разных причин, в том числе из-за ускоренного роста населения, непродуманных структурных реформ в основных отраслях экономики, игнорирования важности региональной кооперации, не до конца продуманной приватизации.

Именно в результате всего этого мы растеряли газ, электроэнергию и питьевую воду, которые были доведены практически до каждого села, утеряна более-менее сносная инфраструктура асфальтовых дорог, учреждений здравоохранения, быта и отдыха. В результате мы имеем не совсем бесплатное дошкольное, школьное и высшее образование, небесплатную медицину, разрушенные дороги и мосты, газовые трубы без газа, водопроводные трубы без воды и т.д.

Исследования Центра экономических исследований были проведены в Букинском и Чиназском районах Ташкентской области и охватили 1 100 семей, занесенных в «железные тетради» махаллинскими комитетами. Мы можем спорить о репрезентативности этих исследований, но все же, они показывают, что практически в каждой семье есть 7-8 соток земельного участка, несколько голов крупного и мелкого рогатого скота, дом, принадлежащий на праве собственности. Если учесть стоимость и этих активов, а также фактор наличия телевизора, холодильника и нескольких смартфонов при исчислении коэффициента РРР, то может оказаться, что у нас вообще нет бедных…

Бедность – категория относительная

Бедность относительна не только в материальном плане, но и в плане предпосылок, обрекающих на бедность, включая социально-исторические и культурные. Она также относительна из-за фактических  условий удовлетворения материальных потребностей и возможностей их удовлетворения в будущем.

По мне даже впечатляющий опыт Китая, на который ссылается господин Хакимов, не может быть для нас образцом, поскольку он начинался с удовлетворения потребностей в еде и одежде. Потом власти Китая взялись за образование, за здравоохранение, за социальную инфраструктуру и обеспечение жильем.

В Узбекистане проблема жилья была не такой катастрофической, как в Китае, Индонезии, Кении и Танзании.

Нам не нужно забывать собственное наследие. Именно отход от этого наследия в сторону ухудшения жизненных условий людей, снижения доли потребления государственных услуг и привилегий привели к взрыву народного негодования во всех странах бывшего СССР. Задайтесь вопросом: почему в странах, где люди живут в материальном плане гораздо хуже, социально-политическая стабильность лучше, чем во многих бывших странах СССР. Потому что эти страны не форсировали искусственные реформы ради самих реформ, итог которых всегда был отход от хорошего в сторону худшего.

Не все новообразованные независимые государства смогли обеспечить достигнутые жизненные стандарты позднего социализма, которые не ограничивались едой и одеждой. Некоторые слишком торопились с реформами и начисто испортили все позитивное, что было до этого: промышленные мощности и кооперацию, социальные гарантии и инфраструктуру. Страны спешили с определением новых эффективных собственников при помощи приватизации, массовой приватизации, чтобы передать управление всей страной в их «честные и умелые ручки». Однако, такому количеству новых эффективных собственников просто неоткуда было взяться.

В результате произошло неэффективное, неадекватное перераспределение государственной собственности и активов, и абсолютное большинство населения осталось без доступа к минимальным благам социализма, которые были существенно важны для их жизненного уровня.

Я не агитирую за социализм. Вовсе нет. Я всего лишь пытаюсь определить границы благополучия, которые будут адекватно восприняты нашими гражданами, как граница бедности. И это не 5 600 сумов на душу населения, а совокупность многих факторов, в числе которых, повторюсь: доступная чистая питьевая вода, приемлемые бытовые условия (со стабильной подачей электричества, природного газа, с наличием канализации), наличие асфальтовых дорог и первичной социальной инфраструктуры вокруг данной географической точки (детские сады, школы, пункты бытового обслуживания, места досуга и зрелищ).

Любые критерии уровня бытовой обеспеченности, оказавшиеся ниже изложенных ранее стандартов, будут восприниматься нашим «избалованным социализмом» обществом как отход назад.

Соответственно, наши пожелания Центру экономических исследований в вопросе формирования критериев бедности – исходить не только из опыта и методик зарубежных стран, а исходить из собственного опыта исторического развития, прежде всего, времен реформ А.Н.Косыгина. Когда в 70-х годах активно шла борьба за улучшение бытовых условий советских граждан, где в числе приоритетов были не только бытовые товары (еда, одежда, холодильник телевизор, телефон, машины), но и социально-бытовые условия: питьевая вода, инфраструктура и условия создания и развития молодых семей.

И в заключении: господин Хакимов, собрав пресс-конференцию 4 ноября 2020 года для разъяснения собственной позиции, несколько увлекся защитой правильности применения коэффициента РРР для определения границ бедности, ссылаясь на методику Всемирного банка. Именно это и вызвало недовольство, поскольку все услышали лишь главный тезис – 5 600 сумов на человека это и есть граница бедности, по которому мы определили 9-10% бедных из числа населения страны. Хотя, всем очевидно, что бедность категория более емкая и простой цифрой дохода на душу населения её не определишь, особенно, в Узбекистане, где в городах 60-70-х годов успели познать плоды «социалистического благополучия». Взять хотя бы развитие Ташкента после землетрясения 1966 года.

Наш народ не любит называть себя бедным, с одной стороны, но и не хочет, с другой стороны, чтобы права действительно бедных были игнорированы государством. Все относительно.
Конечно, все это – частное мнение.

Абдулла Абдукадиров,
Экономический обозреватель
Anhor.uz